На посту командующего СКВО в Царицине деду довелось работать с И.В. Сталиным, К.В. Ворошиловым, С.М. Буденным. Семен Михайлович в воспоминаниях «Слово о старшем друге» написал: Андрей Евгеньевич Снесарев… Впервые я встретился с ним летом 1918 г. под Царицыном (тогда он был командующим Северо-Кавказским военным округом). …Помню, вместе с членом Реввоенсовета 10-й Красной Армии И.В. Сталиным Андрей Евгеньевич приехал на участок 37-й стрелковой дивизии… Когда нас, группу командиров, представили А.Е. Снесареву, я увидел высокого пожилого человека с безукоризненной военной выправкой, в полной форме генерал-лейтенанта старой русской армии. Меня, как и других, прежде всего, удивило, почему Снесарев в генеральских погонах: ведь красноармейцы относились к «золотопогонникам» с неприкрытой враждой, и носить погоны было небезопасно. Кто-то даже сказал ему об этом. Андрей Евгеньевич ответил: «Погоны – знак военных заслуг перед Отечеством. К тому же меня никто не разжаловал». …Но вот кончилась гражданская война. В 1923 году меня назначили помощником Главкома по кавалерии и членом РВС республики. В Москве я узнал, что А.Е. Снесарев преподает в академии РККА. Однажды я пригласил его к себе на квартиру. Наша встреча была исключительно теплой и сердечной. Андрей Евгеньевич обнаружил поразительные знания всех операций Конного корпуса и Первой Конной армии… В тот день мы говорили о многом. В последующем А.Е.Снесарев часто, не менее двух раз в неделю, бывал у меня и неизменно наши беседы превращались в дружескую дискуссию по вопросам общей тактики, оперативного искусства и стратегии. По совету М.В. Фрунзе я начал серьезно заниматься теорией военного дела. И первым моим учителем стал А.Е. Снесарев. …Снесарев был большим русским патриотом. Он любил Россию и с гордостью говорил, что его знания и жизнь принадлежат народу. …В моей памяти Андрей Евгеньевич остался как верный сын нашей Родины, талантливый военный специалист, многосторонний педагог и теоретик.»

В Царицыне же произошло очень серьезное столкновение деда со Сталиным, в те времена бывшего комиссаром Юга России по хлебозаготовкам. 16 июля 1918 г. Сталин телеграфировал Ленину:
         «...Теперь две просьбы к вам т. Ленин: первая – убрать Снесарева, который не в силах, не может, не способен и не хочет вести войну с контрреволюцией, со своими земляками казаками. Может быть он и хорош в войне с немцами, но в войне с контрреволюцией он – серьезный тормоз, и если линия до сих пор не прочищена, – между прочим потому и главным образом потому, что Снесарев тормозит дело».
         После драматических событий и вмешательства центра Снесарева перевели в Смоленск, командующим Западной завесой, преобразованной позже в XIV-ю Армию. Далее последовало назначение на пост начальника Академии Генерального Штаба (позже Академии РККА). В 20-х годах А.Е. Снесарев преподавал в нескольких военных Академиях, руководил институтом Востоковедения, занимался становлением разведки на восточном направлении. В эти годы им написано множество трудов по востоковедению, тактике и стратегии военного искусства, философии.

В 1928 году за многолетнюю и плодотворную деятельность по строительству Вооруженных сил деду в числе первых было присвоено только что введенное звание «Герой Труда».
         В январе 1930 года А.Е.Снесарев был арестован и приговорен к высшей мере сначала по одному, а чуть позже и по второму делу. Как выяснилось сравнительно недавно, Сталин был в курсе этих событий и, видимо, следил за ними. В ноябре 1989 года в Лондоне, на широко известном аукционе Сотбис, была продана небольшая записка Сталина, адресованная Ворошилову. Текст ее был краток:
         «Клим! Думаю, что можно было бы заменить Снесареву высшую меру 10-ью годами. И. Сталин».

И хотя вмешательство Сталина спасло Снесарева от расстрела, лагерей он не миновал. Свирлаг, Соловки, тяжелая работа для немолодого уже человека оказались выше его сил – последовали тяжелая болезнь, условно-досрочное освобождение по состоянию здоровья и окончание жизни в 1937 году. Конечно, позже А.Е.Снесарев был реабилитирован.