После того, как в начале нынешнего года в Министерстве культуры Ростовской области, прошло так называемое обсуждение проекта восстановления объекта культурного наследия – «Многоэтажный жилой дом с магазинами, сер. ХIХ – сер. ХХ в.в.», расположенному по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 162/70, пер. Крепостной, - вызвавшего много вопросов, мы обратились за разъяснениями в это самое министерство.

Полученный ответ (см.Приложение) в очередной раз наталкивает нас на мысль, что в нашем областном министерстве культуры слабо знакомы с законодательством об охране объектов культурного наследия

Нам пишут: «представленная на рассмотрение научно-методического совета министерства культуры области документация является предпроектной и не относится к документации, в отношении которой должна быть проведена историко-культурная экспертиза». Однако в п. 2 статьи 30 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОБ ОБЪЕКТАХ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ (ПАМЯТНИКАХ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ) НАРОДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ написано что к «объектам историко-культурной экспертизы» относится «документация, обосновывающая проведение работ по сохранению объекта культурного наследия», без каких-либо уточнений и дополнений, то есть любая такая документация. Или представленный «предпроект» вообще не направлен на «сохранение объекта культурного наследия»?

Далее нам пишут: «рассматривать охранные обязательства  на заседании научно-методического совета не было необходимости». Но мы и не писали, что предметом рассмотрения научно-методического совета должно было быть охранное обязательство на данный объект культурного наследия как таковое, то есть как особый предмет обсуждения на данном совет. Мы обращали внимание на то, что рассмотрение самой проектной документации без предоставления членам совета охранного обязательства лишено всякого рационального смысла, а сам совет превращается в бессмысленную симуляцию обсуждения. Потому что согласно «ПОЛОЖЕНИЮ о подготовке и выполнении охранных обязательств» главное назначение этого документа «описание   предмета охраны,  условия,  касающиеся  сохранения,  содержания и использования объекта  культурного  наследия». То есть в охранном обязательстве фиксируется предмет охраны объекта культурного наследия. Если отсутствует охранное обязательство на данный объект культурного наследия, то на основании чего определяется его предмет охраны? А если нет документов, определяющих предмет охраны, то что обсуждалосье в этом самом «предпроекте»? Напомним, что согласно пункта 4 статьи 52 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОБ ОБЪЕКТАХ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ (ПАМЯТНИКАХ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ) НАРОДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: «Выявленный объект культурного наследия используется с обязательным выполнением следующих требований: обеспечение неизменности облика и интерьера выявленного объекта культурного наследия в соответствии с особенностями, определенными как предмет охраны данного объекта и изложенными в заключении историко-культурной экспертизы»

Объяснения того, почему министерство не может представить охранные обязательства на данный объект культурного наследия, тем обстоятельством, что «права собственниками и пользователями не осуществляются по причине того, что в результате пожара они отселены из данного здания» - просто смехотворны. Ведь очевидно, что такие охранные обязательства должны были быть составлены до пожара,  и то, что этого не было вовремя сделано, говорит только о реальном уровне работы министерства по сохранению культурного наследия нашей области. Это, во-первых. А, во-вторых, кто-то ж заказал этот самый «предпроект»? Очевидно, что реальными владельцами этого объекта культурного наследия в данный момент являются именно эти самые заказчики проекта, а не те несчастные выселенные погорельцы, на которых ссылаются в письме. И нет никаких объективных причин, которые помешали бы составить в настоящее время охранное обязательство на данный объект культурного наследия по имеющимся вполне достаточным архивным данным, и заставить этих самых заказчиков данное охранное обязательство подписать. И уж как минимум, до проведения каких-либо обсуждений любой проектной документации по данному объекту культурного наследия, министерство обязано согласно уже цитируемой статьи федерального закона № 73-ФЗ провести историко-культурную экспертизу с целью определения предметов охраны данного объекта. Но это, конечно, если в минстерстве реально озабочены вопросом сохранения данного объекта культурного наследия.

Единственное, с чем мы не можем не согласиться, это с утверждением, что «паспорт на данный объект культурного наследия может быть составлен после включения объекта в Единый государственный реестр». Мы действительно в данном вопросе в предыдущем письме допустили небрежность в формулировке. На самом деле под «паспортом» мы в данном случае имели в виду те три приложения, которые должны сопровождать всякое охранное обязательство:

«АКТ ОСМОТРА ТЕХНИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ»;

«ПЛАН ТЕРРИТОРИИ ПАМЯТНИКА»;

«ОПИСЬ АРХИТЕКТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ ИНТЕРЬЕРА».

Но, судя по ответу, сейчас спрашивать об этих документах бессмысленно: раз нет самого охранного обязательства, то нет и этих документов.

Тогда ещё раз возникает вопрос, а что же было предметом обсуждения в этом «предпроекте»? если совершенно не ясен «предмет охраны»?