Здесь мы заканчиваем наш Эпос и начинаем нашу обсурдискую пьесу.

Аргументацию главного героя - г-на Бояркина, - мы уже приводили: ну хочется ему, чтобы принадлежащее ему здание не было памятником, хлопот меньше. Очень хочется. Вот и всё. Да и ветхое оно совсем. По такой логике по всему историческом у центру Ростова давно надо было бы пройтись бульдозерами. Слава богу, что есть и другие бизнесмены, которые практически уже развалившийся памятник полностью воссоздают, например, Дом Черновой. (О нём интересующиеся могут также прочесть на нашем сайте).

А что же говорит Ленинский районный суд? (Приложение 6)

Во-первых, он повторяет почти слово в слово аргументацию Бояркина на счёт ветхости здания.

А, во-вторых, утверждает, что здание утратило свое значение как памятник, потому, что вокруг него возведены «стальные галереи торгового назначения».

Этот аргумент просто замечателен. Суду совсем не интересно, что  «стальные галереи торгового назначения» возведены незаконно (особенно издевательски выглядит этот аргумент для тех, кто хоть раз пытался узаконить, например, пристройку какой-нибудь «халупы» к своему дачному домику; сколько времени и денег на это уходит). Они вообще не имели права там возводится в соответствии с подписанными охранными обязательствами. Ну а то что, районный судья в праве единолично определять культурно-историческую ценность здания, - это настоящий вклад в юриспруденцию. Ну не повезло Дому Максимова – не соответствует он эстетическим взглядам  судьи И.М.Цепиной. А о том, что по закону для исключения из Реестра памятников  требуется заключение государственной историко-культурной экспертизы она, наверно, не знает. И её вполне устроила проплаченная истцом техническая экспертиза.

И, в третьих, статус, памятника оказывается, ущемляет права г-на Бояркина как собственника здания распоряжаться им по его усмотрению. А потому утверждения Министерства  культуры о том, что «строение «Торговый дом Максимова» представляет собой культурную и историческую ценность», никакого значения не имеют. Ну мешает Бояркину статус памятника распоряжаться своим имуществом как ему хочется. Нарушаются его права собственника. А конституционное право всех остальных жителей города на сохранение своего культурно-исторического наследия для судьи И.М.Цепиной не существует.

О том,  что само требование об исключении здания из Реестра памятников, обращённое к Областной Администрации, просто не выполнимо, - мы уже говорили. По закону такое решение может принять только Правительство Российской Федерации.

Наступает время для монолога  Ростовского областного суда. (Приложение 7)

Ну монолог не получается. Так реплика: решением Ленинского районного суда г. Ростова-на-Дону  было установлено, что здание необоснованно отнесено к памятникам архитектуры. Как было установлено? Не важно. Зачем тратить время на рассмотрение дела по существу. Понять-то, областной суд можно: столько дел. А тут какой-то полуразвалившийся дом. Да и честь мундира вещь немаловажная: раз один суд уже решил – что ж коллег подводить (правда, вопрос – что считать честью? - но это уже из области философии и к делу не относится). Могут, конечно, быть и другие мотивы. Например, судившийся,  с Бояркиным  А.Иванков утверждает, что Бояркин «неоднократно козырял дружбой с председателем облсуда Виктором Ткачевым» (подчеркиваем, чтобы нас не привлекли за клевету, - это цитата. Как говорится, за что купили…)

А что ж Верховный суд? (Приложение 8)

А Верховный суд считает: «Приведённые в жалобе доводы (имеется в виду обращение в Верховный суд областного министерства культуры о пересмотре дела) не опровергают выводы суда и не свидетельствуют о существенном нарушении норм процессуального и материального права».

Здесь, на наш взгляд, самое важное – оговорка насчёт «существенного нарушения». Что считать существенным, а что нет?

Чтобы понять, какие же доводы Верховный суд счёл не существенным, приведём лишь два документа из очень многих, которые направлялись в суды за эти годы (аргументация в них, в общем-то, была схожая). (Приложения 9 и 10).