Что хочу – то и ворочу

(эпос о «законе-дышле»).

С трепетом мы приступаем к этой статье. Ибо сознаём, что не достойны.

Временной охват, масштаб задействованных лиц требую пера эпического.

Иррациональный смысл происходящего, непостижимый для нашего убогого здравого смысла, требует изощрённого ума Кафки, Хармса или Ионеско.

Дерзаем же мы приступить к этой теме исключительно из малой надежды, что в канун двух знаменательных дат, столь важных для всех, кто живёт в нашем прекрасном городе, помнит и чтит его историю, - 260-летия г.Ростова-на-Дону и 150-летия со дня рождения А.П.Чехова, - вопрос о судьбе здания, непосредственно связанного с этими датами, будет решен по закону, здравому смыслу и в интересах ростовчан.

Поэтому мы просто попытаемся кратко описать уже 15-летнию историю этого дела.

А затем попытаемся всё-таки вникнуть в иррациональных смыл этой истории.

Речь идёт о Доме Максимова. Для людей, знающих историю Ростова, пояснения, думаю, не требуются. Остальных отошлём к статье на нашем сайте в разделе: «Донская история в памятниках/Рассказы о памятниках и памятных местах». Приведём здесь только Паспорт объекта культурного наследия 1985г. на это здание (Приложение 1)

Начиналось всё в далёком 1994г., когда часть этого здания была приобретена О.А.Бояркиным и Ко. Мы прибегаем к этому условному названию, поскольку фирмы, которые перепродавали друг другу это здание постоянно менялись (Родон, Росвнешпром, Роснан…), но реальным собственником был О.А.Бояркин и его родственники. Да и всю эту историю он затеял, как говорится, «от себя лично».

Тогда некая фирма «Родон» вдруг крайне обеспокоилась состоянием здания, мотивируя свою озабоченность в немалой степени тем, что оно является памятником истории и архитектуры (Приложение 2). И, даже, заказала проект реставрации этого здания (Приложение 3). Уже при беглом чтении первого документа, становится очевидным, что эта озабоченность диктовалась желанием «выжить» из здания конкурентов и полностью завладеть им. Желание для бизнесмена естественное и нас оно, собственно говоря, не касается. Важно то, что когда ему это было нужно, Бояркин безоговорочно признавал здание памятником.